Чеканка советских полтинников в Великобритании в 1924 г. (Джозеф Николсон)
Добавлено в закладки: 0
В 1924 г. представители советского и британского государств согласились на чеканку 80 млн новых советских монет в Англии, на Королевском Монетном Дворе (далее — КМД). Работа была выполнена в том же году. На эту тему существует ряд научных работ, написанных как советскими/российскими, так и английскими историками. Среди первых можно отметить публикации А.Н. Дьячкова, И.С. Семенова, М.И. Смирнова, И.Г. Спасского и др. [1] Рассматривая сотрудничество с Англией, эти авторы в основном делают упор на внешнем виде монет, технической стороне чеканки, и судьбе пробных монет. В трудах английских историков, таких как К.Е. Чаллис и Х.Г. Страйд, рассматривается история КМД в целом, соглашения с советским государством не исследуются подробно [2]. В данной статье анализируется ход работы и то, в какой степени она была успешной, в контексте экономических и политических отношений между СССР и Англией в это время. Для наиболее детального изучения вопроса автором рассматривается текст договора на 40 млн полтинников, детали которого сравниваются с реальным ходом и результатом сотрудничества, информация о которых получена из материалов российских и британских архивов [3]. Цель данной статьи — прийти к выводу о степени достижения целей и удовлетворения ожиданий обеих сторон.
В отношениях между советской Россией и Англией царила атмосфера враждебности после Октябрьской революции, Брестского мира, английской интервенции в гражданской войне, и национализации британского имущества в России. Однако с 1921 по 1924 г. наступил период частичного примирения после подписания сторонами торгового договора 16 марта 1921 г. Экономическое сотрудничество улучшилось, что было выгодно обеим странам. Например, в 1920 г. общий торговый оборот между Англией и Россией составил 4,7 млн довоенных рублей, а в 1923/24 хозяйственном году составлял уже 103,9 млн [4]. Тем не менее, быстро возникло общее чувство того, что возможности экономического сотрудничества ограничивает отсутствие дипломатического признания де-юре между странами. Оно дало бы торговле более сильную легальную основу и развило бы доверие сторон друг другу [5]. 1 февраля 1924 г. английское правительство признало СССР де- юре, и начался период еще более тесного экономического сотрудничества между странами (например, оборот внешней торговли в 1924/25 г. увеличился более чем вдвое по сравнению с 1923/24 г.[6]). Однако, несмотря на это, развитие экономических отношений тормозили неразрешимые проблемы, связанные с нежеланием советского правительства выплачивать Англии долги царской России и факторами, затрудняющими процесс предоставления кредита советскому государству в Англии. На фоне этого заместитель начальника КМД сэр Роберт Джонсон договорился с советскими представителями М. Я. Лазерсоном и П. Я. Рабиновичем о чеканке 40 млн полтинников и 40 млн пятаков. Поскольку КМД является государственным учреждением, эти соглашения представляют особый интерес и могут быть рассмотрены в качестве примера взаимоотношений между английским и советским правительствами.
При анализе сотрудничества СССР и Англии в рамках подписанных договоров, стоит уделить внимание тому, какие цели они стремились достичь при этом сотрудничестве и какими были их ожидания от него. Советская власть в это время проводила денежную реформу, главными целями которой были стабилизация валюты и снижение взвинченных цен на товары. Декрет Центрального Исполнительного комитета и Совета Народных Комиссаров СССР от 22 февраля 1924 г. «О чеканке и выпуске в обращение серебряной и медной монеты советского образца» предусматривал выпуск новых серебряных и медных монет. Необходимо было отчеканить 100 млн рублей к 1 января 1925 г. Согласно И.С. Семенову и М.И. Смирнову, вскоре выяснилось, что Ленинградский Монетный Двор (далее — ЛМД), несмотря на помощь завода «Красная Заря», не справится с этим, по причине чего в марте советские представители обратились к КМД. На самом же деле идея отчеканить часть монет в Англии возникла до 25 января, то есть еще до принятия декрета [7]. Возникает вопрос: почему они хотели отчеканить монету именно в Англии, а не на монетных дворах Германии, Австрии и Швейцарии(к этому времени две из этих стран, как и Англия, признали СССР [8])? Н.С. Моисеенко объясняет выбор в пользу Англии тем, что английские фирмы изготавливали монеты для царского правительства в конце XIX в. Большевики хотели, чтобы новая монета была как можно больше похожа на прежнюю, с которой народ обращался уверенно, и которая являлась символом стабильности [9]. Желание советской стороны создать монету, схожую с царской, не воодушевило Р. Джонсона, который отмечал, что революционеры, особенно в России, в каком-то смысле неудивительно консервативны [10]. Скорее всего, на решение разместить заказ в Англии также оказали влияние политические факторы, поскольку в это время шло обсуждение общеполитического и нового торгового договоров между английским правительством во главе с лейбористским премьер-министром Дж. Р. Макдональдом и советской делегацией во главе с послом Х.Г. Раковским, и факт того, что сотрудничество с СССР было выгодным для Англии, мог только усилить позиции Х.Г. Раковского. В любом случае, Р. Джонсон встретил желание большевиков разместить заказы в Англии с большим энтузиазмом. В письмах казне, которая была ответственной за окончательное решение вопроса, он пишет о том, что советские заказы были бы большой находкой. В 1924 г. у КМД практически не было заказов, кроме советских, и Р. Джонсон ожидал, что лишь в случае сотрудничества с Россией можно избежать убытков и получить значительную прибыль. Размещение этих заказов позволило бы ему оставить на службе всех работников, и даже нанять новых. Представленная Р. Джонсоном в письме информация имеет большую значимость, особенно если учесть, что в этот период в Англии существовала проблема безработицы (с 1920 г. по 1924 г. — количество безработных увеличилось с 318 096 человек примерно до 2 млн [11]). Справедливо было бы заметить, что сэр Р. Джонсон видел Россию в качестве спасителя КМД, и даже Англии в целом, от экономических проблем, и считал, что соглашения 1924 г. — это только начало длительного и продуктивного сотрудничества, имея в виду размеры России и размер ее населения, а также техническую отсталость ЛМД [12].
Договор на изготовление 40 млн полтинников был согласован письмом торгпредства 10 апреля 1924 г. [13], и состоял из 8 пунктов. Первый из них касался состава монет. КМД гарантировал, что монеты будут состоять из 900 частей серебра и 100 частей меди, далее шли детали о диаметре, весе и терпимости в пробе. П. В. Латышев, управляющий монетными переделами на ЛМД, посетил Лондон летом 1924 г. для согласования технических вопросов заказа и был удовлетворен составом при опробовании. Он заметил, что средняя проба для первых 9 партий равнялась 899,86, что не достигало пределов законной терпимости в ±2 пробы [14].
Во втором пункте договора утверждалось, что изображения будут предоставлены правительством СССР, и с них на КМД будут изготовлены модели. 11 апреля Р. Джонсон написал художнику Кругеру Грею, который создавал эти модели, и сообщил ему, что представители торгпредства разрешают ему внести мелкие изменения в дизайн монеты, чтобы улучшить ее внешний вид [15]. Однако Джонсон вскоре получил маточник от валютного управления в Москве, с сообщением, что чеканка полтинников в Ленинграде уже началась, и в Лондоне необходимо использовать такой же маточник, как в Ленинграде, чтобы все монеты были одинаковыми [16]. Р. Джонсон считал, что этот «утвержденный» маточник намного хуже созданного К. Греем [17]. Вопрос был решен П. В. Латышевым, который настаивал на третьем варианте, на основе образца монеты, который он привез из Ленинграда [18]. Р. Джонсон был недоволен этим решением и пожаловался советскому послу Х.Г. Раковскому, предложив отчеканить дополнительное количество полтинников для отпуска в следующим году по образцу «лондонского» варианта [19]. Эта попытка добиться нового заказа оказалась неудачной.
Серебряный полтинник образца 1924 г.
Согласно третьему пункту договора, по окончании чеканки маточники и формы должны были быть сданы советскому представителю, а штемпеля обезличены на монетном дворе в присутствии советского представителя [20]. По всей видимости, все маточники и формы, полученные от торгпредства, были возвращены. Однако КМД и торгпредство договорились, что первый сохранит у себя маточники и формы, изготовленные в Англии, на случай будущих заказов, и 5 маточников, 2 формы и 80 штемпелей были запечатаны в коробку и оставлены на монетном дворе [21]. Два года спустя торгпредство попросило вернуть эту коробку, что и было сделано 30 мая 1927 г. [22]
Четвертый пункт касался доставки металла на КМД. Правительство СССР обязалось поставлять слитки серебра в количестве 1 500 000 унций чистоты каждые 2 недели. Первая поставка должна была быть сделана в течение 5 недель со дня заказа. Поскольку заказ был сделан 10 апреля, первая партия должна была быть доставлена к 15 мая. На самом деле к этой дате было получено только 498 930 унций чистоты [23]. Поскольку КМД требовал серебра на общую сумму 11 574 000 унций чистоты, по договору поставки должны были завершиться к 21 августа [24], но торгпредству не удалось доставить весь металл в срок: к 13 сентября металл был доставлен почти полностью (11 551 904 унции), а оставшаяся часть была получена КМД только 20 ноября. Причиной этому стали просчеты со стороны торгпредства, и заявление монетного двора о том, что начальная сумма была округлена, а на самом деле требовалось еще 267 унций [25]. Однако в изученных нами материалах нет упоминаний о том, что задержка каким-либо образом затруднила чеканку. В этом пункте договора также рассматривается доставка советским правительством 39 тонн 8 центнеров электролитической меди чистоты 99,9 %, что и было сделано еще до начала чеканки, к 12 июня [26].
Согласно пятому пункту соглашения, КМД был обязан начать чеканку не позднее чем через 2 месяца после получения рисунков или моделей от советского правительства, и монеты должны были подготавливаться для погрузки на пароход до Ленинграда в количестве 5 млн штук каждые 2 недели вплоть до окончания выполнения заказа. Таким образом, весь заказ нужно было выполнить в течение 6 месяцев со дня получения рисунков/моделей, или 4 месяцев со времени начала чеканки [27]. Поскольку рисунки были получены 28 марта, согласно пятому пункту, монетный двор должен был начать чеканку в конце мая [28], но это оказалось невозможным по следующим причинам. Как уже было упомянуто, после заключения договора валютным управлением было решено использовать ленинградские маточники и формы, а П. В. Латышев, изучив их, не был удовлетворен и настоял на третьем варианте. Вследствие этого КМД пришлось сделать новые верейки, которые были готовы лишь к 25 июня. Они тоже не полностью удовлетворили П. В. Латышева, и сотрудники КМД старались улучшить их насколько возможно. В итоге регулярная чеканка началась лишь 1 июля [29]. Согласно П. В. Латышеву, в это время сотрудники КМД были уверены в том, что сдадут все монеты в назначенный срок (то есть к началу ноября) [30]. Однако первая партия, которая была отправлена из Лондона приблизительно 25 июля, состояла из 4 млн полтинников, а не пяти, как предусматривалось в контракте [31]. 19 августа Р. Джонсон признал, что практика регулярных отправок 5 млн монет оказалась неосуществимой [32]. Партии отправлялись нерегулярно и в различном количестве от 466 000 до 5 040 000 полтинников. На диаграмме представлен реальный темп отправок в сравнении с согласованным. Видно, что темп отправок был незначительно медленнее согласованного, и отправки завершились с опозданием лишь в несколько дней.
Сравнение согласованного и реального темпов отправления полтинников пароходом из Лондона (в Ленинград) (в млн полтинников) [33]
В шестом и седьмом пунктах договора рассматривалась стоимость изготовления монет и способ выплаты. Стоимость изготовления 1000 полтинников была определена в 31 шиллинг и 6 пенсов. Таким образом, весь заказ стоил £63 000,00. Эта цена включала стоимость перевозки монет в Ленинград. Однако приемочный отдел АРКОСа (компания “All-Russian Co-operative Society Ltd” была создана советским правительством для торговли с Англией), который был частично ответственен за наблюдение за ходом работ, настаивал на упаковке монет в двойные мешки, которые должны были поместить в ящики, выложенные изнутри жестью. Эти услуги контрактом не предусматривались, и монетный двор мог их предложить только за дополнительное вознаграждение [34]. 16 июля поступили новости из Москвы, в которых говорилось, что двойные мешки нужны, а ящики с жестью — нет. Некоторое время спустя, а именно, 7 августа, монетный двор получает новое указание: двойные мешки больше не понадобятся, а ящики с жестью, наоборот, нужны [35]. В итоге монетный двор добавил £636,00 за дополнительную упаковку [36]. Монетный двор не предлагал кредита, поскольку в это время английское и советское правительства еще обсуждали вопрос о предоставлении кредита второму. Было решено, что при окончательном согласовании заказа советское правительство выплатит £4000,00 (что и было сделано), и £7875,00 (стоимость на 5 млн полтинников) за каждую партию при ее получении, а последняя выплата на сумму £3875,00 осуществится после сдачи последней партии [37]. Но вследствие того, что КМД не удавалось доставлять монеты в обещанном ими темпе, советское правительство согласилось придерживаться плана пропорциональных выплат, и варьировать суммы взносов в зависимости от количества полтинников в партии [38]. К 12 ноября (через неделю после отправления последней партии монет) КМД были получены почти все деньги, и торгпредство просило подтвердить, что осталось заплатить £3110,00. КМД потвердил это 19 ноября, и можно предположить, что остаток был получен либо в тот же день, либо вскоре после этого [39].
В последнем пункте договора было согласовано, что аккредитованные советские представители имеют право быть допущеными к работе в любое время, пока идет процесс чеканки, и им будут предоставлены все условия для наблюдения за работой. В своем отчете П.В. Латышев описывает, как он был допущен до урегулирования технических вопросов, и как после его отъезда постоянное наблюдение было поручено инспекторскому отделу торгпредства и приемочному отделу АРКОСа. Постоянное наблюдение было поручено инженерам Э.Н. Крюгеру, С.Г. Морейно и Т. Беркурту, и обязанности (например, наблюдение за опробованием, чеканкой, упаковкой и т. п.) были поровну распределены между ними [40]. П. В. Латышев был вполне удовлетворен возможностями инспекции и пришел к заключению о том, что монетный двор «идет навстречу сотрудникам торгпредства в отношении предоставления им возможности беспрепятственно наблюдать за работой по чеканке полтинников и работать в его помещениях» [41]. Р. Джонсон тоже был доволен работой инспекторов, и даже написал торгпредству специально, чтобы похвалить Э. Н. Крюгера. Он сообщил, что инженер выполняет свою работу очень хорошо и внимательно, отношения с ними всегда приятные и теплые, он верно защищает интересы СССР и что он (Р. Джонсон) надеется снова работать вместе с Э. Н. Крюгером в случае дальнейших заказов [42].
Таким образом, можно предложить, что заказ в целом был выполнен успешно. Не все было осуществлено в строгом соответствии с контрактом, но результат удовлетворил обе стороны. Единственной проблемой, которая могла привести к негативному результату, является то, что из-за необходимости переделать верейки начало чеканки было задержано, по причине чего завершение отправки монет было также задержано примерно на месяц. Однако нет документального подтверждения того, что эта задержка вызвала у кого-либо серьезное недовольство. Обе стороны проявили гибкость, и между ними развивались хорошие рабочие отношения, что было отмечено обеими сторонами. П. В. Латышев в своем отчете написал, что КМД «прилагает все старания и считает делом чести чтобы дать для СССР наилучшую при имеющихся у него средствах монету» [43]. Со своей стороны Р. Джонсон был приятно удивлен тем, что советские представители не соответствовали его представлению о большевиках. В письме сотруднику «Хоум Оффис» Дж. У. Стаффорду он описывает М. Я. Лазерсона следующим образом: «весьма респектабельный член общества, и, между нами, не более большевик, чем я». В июне Р. Джонсон попытался достать приглашения для М. Я. Лазерсона и П. В. Латышева на прием премьер-министра в Хэмптон-Корте, описывая их как «чрезвычайно хороших ребят и между нами совсем не большевиков» [44]. Надежды Р. Джонсона на дальнейшие заказы не оправдались, за исключением заказа на 40 млн пятаков, который выполняли одновременно с полтинниками. В декабре он получил рапорт от британской миссии в Ленинграде, где было объявлено, что советская власть не собирается размещать больше заказов на монеты за границей, поскольку ЛМД уже способен чеканить монеты в больших количествах [45]. Со стороны Наркомфина выбор в пользу КМД для чеканки монет объяснялся исключительно практическими соображениями, а не стремлением к формированию постоянных торговых связей с этим учреждением. С самого начала его главной целью было восстановление ЛМД, чтобы СССР мог полностью обеспечивать себя монетой в будущем. Одновременно с изготовлением монет в Англии шла работа по улучшению состояния ЛМД [46]. Однако Р. Джонсон не терял надежд, и в апреле 1925 г. написал генералу Милману, начальнику «Кингс Нортон метал корпорейшн» (где тоже чеканили монету), что, исходя из плохих перспектив работы в ближайшем будущем, необходимо уговорить «наших друзей, русских», разместить новые заказы в Англии. Он добавил, что если в СССР действительно собираются восстановить монету как валюту, то, учитывая размеры территории России, можно сказать, что это слишком большая работа для ЛМД. Далее он пишет о том, что Россия является единственным возможным рынком для британской промышленности в будущем, и просит Милмана напомнить своему члену парламента, что теперешняя политика британского правительства в отношении России отрицательно влияет на британскую торговлю [47]. Партия консерваторов победила на выборах и пришла к власти в ноябре 1924 г., и отказала в утверждении общеполитического и торгового соглашений с Россией, подписанных 8 августа лейбористским премьер-министром Макдональдом и Х. Г. Раковским. Торговля между странами продолжала ограничиваться соглашением 1921 г. То, что вопрос о развитии отношений с СССР оставался спорным в Англии в 1924 г., видно из интереса английского парламента к чеканке советских монет. В палате общин эта тема обсуждалась не менее чем на 5 отдельных дебатах в течение одного месяца. Особый интерес был проявлен к вопросам об ожидаемой прибыли КМД и количеству человек, занимающихся чеканкой48. Консерватор сэр Чарльз Оман спросил канцлера казначейства о том, достойно ли будет выглядеть Англия, если она станет нанятым кустарем иностранного правительства, с которым ей еще не удалось установить хорошие отношения [49].
Таким образом, в период с февраля по ноябрь 1924 г. появилась возможность установить более тесные экономические и политические связи между странами. В качестве примера можно привести чеканку советских монет в Англии, поскольку стремление успешно выполнить заказ вылилось в эффективную совместную работу. Трудно найти примеры столь удачного сотрудничества советской России и Англии в 20-х гг. XX в. Обе стороны надеялись на улучшение отношений в будущем, относились друг к другу с уважением, проявили гибкость в решении деловых вопросов. Однако, в конечном счете, отношения между этими странами улучшились незначительно. В обоих правительствах были влиятельные представители, выступавшие категорически против улучшений в отношениях. Вместе с тем, практические проблемы (уплата компенсаций, предоставление кредитов) оказались неразрешимыми, и недоверие правительств друг другу из-за фундаментальных противоречий в политической идеологии оказалось непреодолимым.
Список литературы.
1. Глейзер М. М. Советские монеты 1921–1991. Краткая история (К 90-летию со времени чеканки первых советских монет). СПб., 2011. С. 43–46; Дьячков А. Н., Уздеников В. В. Монеты России и СССР: Определитель. М., 1978. С. 114, 603–605; Моисеенко Н. С. Советские иррегулярные монеты (1921–1991): История, источники и методы изучения.: дисс. … канд. ист. н. СПб., 2010. С. 217–231. Семенов И. С. Советские медные монеты. Нумизматический сборник МНО. М., 1994. С. 135–149; Семенов И. С, Смирнов М. И. 1) Чеканка советских монет в Англии: Сб. ст. по материалам коллекции отдела нумизматики. М., 1996. С. 205–212; 2) Чеканка советских монет в Лондоне: Пробный пятак 1924 г. // Уникум. 1999. № 4 (22). С. 4–5; 3) Чеканка советских монет в Лондоне: Пробный полтинник // Уникум. 1999. № 5 (23). С. 4–6; Смирнов М. И. Со знаком «С. П. Б.»… Очерки истории Санкт-Петербургского Монетного двора 1724–1994. Тольятти, 1994. С. 61; Щелоков А. А. Монеты СССР: Каталог. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1989. С. 31–32.
2. Challis C. E. (ed.) A New History of the Royal Mint. Cambridge, 1992; Stride H. G. The Royal Mint: an Outline History. HMSO, 1951; Craig Sir J. The Mint: a History of the London Mint from AD 287 to 1948. Cambridge, 1953.
3. Именно: Центрального государственного архива Санкт-Петербурга (далее — ЦГА СПб). Ф. 1516. Ленинградский Монетный Двор Гознака Министерства Финансов СССР, до 1917 г. – по н.в., /Петропавловская Крепость/ 1917–1970. Оп. 9. Д. 24 «Отчет и переписка о заграничной командировке в Лондон Инженера Монетного Двора Латышева П. В. в 1924 году»; Оп. 10. Д. 8 «Дело об импорте из Лондона золота и серебра в слитках и медной и серебряной монеты (4 августа – 31 декабря 1924 г.) и национальных архивов Великобритании (The National Archives: далее — TNA). MINT 20/883-884 ‘Russian Silver’; 913 ‘Differences between dies prepared at Leningrad and at the Royal Mint’; 917 ‘Russia: Machinery for Leningrad Mint’; 920-1 ‘Coinage of 40 million kopek pieces with assistance of B’ham mint’; 928 ‘Experimental 5-kopeek pieces from Bronze’; 999 ‘Attempt to obtain order for sub-contractors’.
4. Внешняя торговля СССР: Статистический сборник 1918–1966. М., 1967. С. 8.
5. Волков Ф. Д. 1) Крах английской политики интервенции и дипломатической изоляции советского государства (1917–1924 гг). М., 1954. С. 256, 331; 2) Тайны Уайтхолла и Даунинг-Стрит. М., 1980. С. 240, 253; Красин Л. Б. Вопросы внешней торговли. М., 1970. С. 345; Шишкин В. А. Советское государство и страны запада в 1917–1923 гг. Л., 1969. С. 354–355.
6. Внешняя торговля СССР. С. 8.
7. Семенов И. С., Смирнов М. И. Чеканка советских монет. С. 205; TNA. Mint 20/883/1.
8. TNA. Mint 20/913/7.
9. Моисеенко Н. С. Советские иррегулярные монеты. С. 217–218.
10. TNA. Mint 20/913/16.
11. Ullman R. H. Anglo-Soviet Relations, 1917–1921. The Anglo-Soviet Accord. Princeton, 1972. С. 434; Волков Ф. Д. Крах английской политики. С. 278.
12. TNA Mint 20/999/2-3.
13. Текст договора на русском: ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 9. Д. 24. Л. 62–63 об. (указано в: Моисеенко Н. С. Советские иррегулярные монеты… С. 218); на английском: TNA Mint 20/883/35-7; соглашение торгпредства: Там же. Л. 51.
14. ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 9. Д. 24. Л. 45–46.
15. TNA. Mint 20/883/50.
16. Там же. Mint 20/884/1.
17. Там же. /4.
18. ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 9. Д. 24. Л. 40–40 об. (указано в: Семенов И. С., Смирнов М. И. Чеканка советских монет. С. 207–208; Моисеенко Н. С. Советские иррегулярные монеты… С. 219–220).
19. TNA. Mint 20/884/52, 59-62.
20. ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 9. Д. 24. Л. 62 об.; TNA. Mint 20/883/36.
21. TNA. Mint 20/884/152.
22. Там же. /154-5.
23. Там же. /10.
24. Там же. Mint 20/883/23; 884/124. — П. В. Латышев в своем докладе валютному управлению СССР пишет, что вся доставка должна быть закончена в конце августа: ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 9. Д. 24. Л. 49.
25. TNA. Mint 20/884/124, 125 (о круглой цифре), 130, 141.
26. Там же. /30.
27. ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 9. Д. 24. Л. 63; TNA. Mint 20/883/36.
28. TNA. Mint 20/883/38.
29. ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 9. Д. 24. Л. 41 об. (указано в: Глейзер М. М. Советские монеты 1921–1991. С. 44–45; Семенов И. С., Смирнов М. И. Чеканка советских монет в Англии. С. 208; Моисеенко Н. С. Советские иррегулярные монеты… С. 221–222).
30. Там же. Л. 49.
31. Там же. Л. 48.
32. TNA. Mint 20/884/111.
33. Расчеты основаны на данных из следующих архивных материалов: ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 10. Л. 1, 2, 5, 8, 20, 22, 26, 27, 44, 45, 47, 70, 72, 91, 102, 118, 165, 171, 212, 266, 286, 324, 377; TNA. Mint 20/884/115, 116, 119, 126, 128, 131, 132, 133, 136, 137. — При расчете согласованного темпа, была взята первая партия в 4 млн полтинников в качестве отправной точки, и рассчитывалось, что по соглашению партии монет должны были отправляться каждые две недели и составлять 5 млн полтинников. При учете предполагалось, что подготовка монет к погрузке (как в формулировке договора) и отправке на пароходе осуществлялась в один и тот же день.
34. ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 9. Д. 24. Л. 46.
35. TNA. Mint 20/ 884/83, 96.
36. Там же. /138-140.
37. Условия договора: ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 9. Д. 24. Л. 63; TNA. Mint 20/883/37. — О первой уплате: TNA. Mint 20/883/51.
38. TNA. Mint 20/884/111. — Для отдельных взносов: 111-2, 116-7, 119-20, 126, 128, 131, 132, 133, 136, 137.
39. Там же. /138-40.
40. ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 9. Д. 24. Л. 48 об. (указано в: Глейзер М. М. Советские монеты 1921–1991. С. 45).
41. Там же. Л. 49–49 об.
42. TNA. Mint 20/913/140-140a.
43. ЦГА СПб. Ф. 1516. Оп. 9. Д. 24. Л. 49. (указано в: Глейзер М. М. Советские монеты 1921–1991. С. 45).
44. TNA. Mint 20/884/42, 90.
45. Там же. Mint 20/917/3-3а.
46. Например, в июле Р. Джонсон получил новости, что Наркомфин импортировал американское оборудование для ЛМД: TNA. Mint 20/884/89.
47. Там же. Mint 20/999/2-3.
48. Там же. Mint 20/884/47, 58, 77, 80; 913/62.
49. Там же. Mint 20/884/58
Дж Николсон - Чеканка советских полтинников в Великобритании в 1924 году..pdf
